20 октября 1950 г.

 

Говоря о ноте советского представительства по вопросу о российском имуществе, и заметив, что не считает правильным тянуть с ответом, г-н Левави отметил, что наша принципиальная позиция в этом вопросе не изменилась. Далее он вкратце охарактеризовал положение дел с имуществом [Духовной] миссии и имуществом бывшего царского правительства: первое фактически находится в руках [Духовной], миссии и управляется представителем церкви, что же касается второго — все, что зарегистрировано в книгах, уже переписано на советское правительство. Если есть здания и земельные участки, относительно которых перерегистрация еще не проведена, речь идет о чисто технической проблеме. Причина советским дипломатам известна — отсутствие необходимых данных для поиска и нахождения регистрационных документов. Эта трудность может быть преодолена, желательно передать вопрос в руки опытного адвоката. Относительно остального имущества г-н Левави сказал, что очередь для урегулирования этого вопроса придет после полной реализации справедливого решения проблемы Иерусалима. Он охарактеризовал резолюцию ООН[1] как одновременно несправедливую и нереалистическую и выразил надежду, что она будет отменена. При этом г-н Левави заметил, что некоторые делегации уже изменили свою позицию и что в свое время мы были очень рады слышать, что СССР теперь выступает против интернационализации Иерусалима.

 

Выслушав это замечание, Рожков сказал, что Малик заявил в свое время об изменении позиции СССР по иерусалимской проблеме[2], а относительно разъяснений г-на Левави заметил, что, после того как представительство представило д-ру Эльяшиву необходимые доказательства, эта наша позиция ему непонятна.

 

Г-н Левави еще раз объяснил, что мы хотели бы преодолеть нынешний этап в развитии событий вокруг Иерусалима. Наше письмо, на которое ссылается г-н Рожков, относится к августу 1949 г., а решение об интернационализации Иерусалима было принято позже, в декабре 1949 г. Г-н Левави вновь подтвердил, что наша принципиальная позиция не изменилась, а задержка вызвана исключительно возникшими осложнениями. Что касается имущества [великого князя] Сергея и [Православного] общества, отметил г-н Левави, это уже новый вопрос, который не может быть рассмотрен, пока существует нынешнее ненормальное положение. Например, сама эта беседа проходит в Тель-Авиве, а не в нашей столице Иерусалиме. До сих пор в еврейской части города действуют консульства без аккредитации при правительстве Израиля.

 

Рожков удовлетворился этим объяснением и перешел к проблеме церковного имущества, подчеркнув, что эта проблема, несмотря на наши конкретные обещания, приведенные в письме от 19 августа 1949 г., до сих пор не решена.

 

Г-н Левави спросил, что, собственно, мы должны сделать, после того как все имущество церкви фактически поступило в управление епископа Владимира? Статус Владимира фактически не уступает статусу других церковных иерархов. Рожков ответил, что это имущество передано мандатными властями в 1917 г. противникам советской власти и его передача представителю церкви после образования государства Израиль носила лишь устный характер, не имеющий законной силы до тех пор, пока не подтверждена подпись Рабиновича от имени правительства Израиля. Для них важно также подтверждение правительством [Израиля] факта назначения епископа Владимира в качестве церковного представителя Московской патриархии.

 

На замечание г-на Левави, высказанное в форме вопроса, не опасаются ли они, что мы разрешим вернуться Антипову[3], Рожков ответил, что, поскольку им известно благожелательное отношение правительства Израиля к СССР, они убеждены, что такой угрозы не существует.

 

Г-н Левави попросил предоставить ему время и для изучения вопроса.

 

Рожков вынул из кармана памятную записку, переданную представительством 25 июля 1949 г., зачитал несколько абзацев и остановился на требовании, касающемся имущества царского правительства. Он проявил особый интерес к зданию консульства — большому дому в «Миграш ха-Русим» в Иерусалиме, сказав, что широкой общественности известно, что это их имущество, но до сих пор оно им не передано.

 

Когда Рожков спросил, по какой же причине вопрос все еще не урегулирован, он выразил недоумение, сказав, что здание почему-то не значится в реестре домовладений, хотя турецкие власти тщательно следили за выдачей разрешений на любое каменное строительство и за тем, чтобы все данные были занесены в реестры домовладений.

 

Г-н Левави предложил Рожкову передать этот вопрос адвокату и обещал наше вмешательство в случае, если адвокат не сможет найти запись.

 

Возвращаясь к имуществу [великого князя] Сергея и [Православного] общества, Рожков задал конкретный вопрос, правильно ли он понял, что мы откладываем решение на более поздний срок?

 

Г-н Левави повторил прежнее объяснение, подчеркнув, что следует обратить внимание на позитивный аспект его слов.

 

Рожков попытался сделать вывод, отметив, что объяснения [Лева¬ви] видятся ему как оставление вопроса открытым.

 

Г-н Левави ответил, что мы не оставим иерусалимскую проблему открытой на неопределенно долгий срок.

 

Затем Рожков поднял вопрос о здании, занятом государственной больницей, и о здании тюрьмы, указав на то, что до сих пор не подписаны договоры с арендаторами и что у [СССР] нет никакого контроля над этими зданиями, хотя они и являются во всех отношениях законными домовладельцами.

 

Г-н Левави предложил Рожкову воспользоваться их правом подать жалобу в суд, отметив, что здесь речь идет о взаимоотношениях между домовладельцем и арендатором.

 

Копии направлены: дипломатической миссии Израиля в СССР, управлению делами министерства, юридическому советнику [правительства].

 

ISA, 130.11/2501/18. Перевод с иврита. // Советско-израильские отношения. Сборник документов. Том I. 1941-1953. Книга 2. Май 1949-1953. Москва. Издательство «Международные отношения». 2000. Стр.213-215

 

---