Большевистская революция 1917 года, проходившая под лозунгом «Грабь награбленное!», главным препятствием на пути к светлому коммунистическому будущему объявила частную собственность. А ее владельцы – «буржуи» - стали врагами народа, которых агитплакаты тех лет призывали смести с лица земли. В ходе этой кампании одних предпринимателей постигла страшная участь на родине, другие же оказались на чужбине.

ОНИ ВЫЖИЛИ
     О предпринимателях русского зарубежья у нас известно гораздо меньше, чем о политиках, писателях, философах и деятелях Православной Церкви, вынужденных после революции поселиться в Европе и Соединенных Штатах. А ведь российский частный капитал не только выстоял, но и превратился в реальную финансовую силу. Борьба была явно неравной: западные компании не гнушались никакими средствами, чтобы присвоить российские зарубежные активы. Может быть, не все операции российских предпринимателей в изгнании с моральной точки зрения были безупречными, но унизительные условия эмиграции, страшный опыт революции и гражданской войны, провокации советских спецслужб зачастую не оставляли людям другого выбора – речь шла о выживании. Предпринимателям, уехавшим из советской России, удалось создать собственные коммерческие структуры, которые были тесно связаны с экономикой той страны, где располагался бизнес, но при этом сохраняли чисто российские особенности.
Эмигрантский частный капитал, несмотря на все дискуссии о том, позволительно или нет сотрудничать с советской властью, одним из первых стал налаживать экономические связи с советской Россией. Эмигранты-бизнесмены выступали экспертами западных правительств и корпораций в решении сложных политических, правовых и имущественных проблем, вызванных международным признанием СССР. Этим они в конечном итоге послужили Родине, которая столь жестоко с ними обошлась.

ИСТОЧНИКИ И СОСТАВНЫЕ ЧАСТИ ЭМИГРАНТСКОГО КАПИТАЛА
     Стартовый капитал крупного и среднего эмигрантского предпринимательства на Западе возник главным образом из трех основных источников, имевших отношение к России. Один, доступный немногим и, пожалуй, самый сомнительный, состоял в «приватизации» имущества и российских государственных финансовых средств, находившихся за рубежом. Помимо этого некоторым товариществам удалось вывезти капитал из России, а затем в результате сложных операций и судебных разбирательств восстановить юридическое лицо и развернуть коммерческую деятельность. Самым же распространенным и массовым способом первоначального накопления капитала был импорт сырья с территорий, которые в годы Гражданской войны контролировали различные антибольшевистские силы.
Начнем с казенного капитала, который, несмотря на многочисленные злоупотребления в его управлении, существенно поддержал многих наших соотечественников, оказавшихся на чужбине в бедственном положении.

ЗОЛОТО КОЛЧАКА И СХЕМА НОВИЦКОГО
     Министерство финансов и некоторые другие российские ведомства хранили крупные суммы на счетах своих финансовых агентов, российских послов и их доверенных лиц в Европе и Соединенных Штатах. Большая часть этих средств была переведена из России на частные счета во время первой мировой войны для обеспечения союзных кредитов, выделенных на закупку военного снаряжения и продукции. Помимо этого в мае 1919 года правительство адмирала Колчака, в распоряжении которого находился запас на сумму 665 млн золотых рублей, получило под него многомиллионный кредит у Англо-американского синдиката. Кредит полностью обеспечивался золотом, которое было отправлено в Гонконг-Шанхайский банк. По одним сведениям, банк впоследствии погасил задолженность колчаковского правительства и оставил золотой депозит себе. Однако позднее часть российского золотого запаса всплыла в частном коммерческом банке «Лондон энд истерн трэйд бэнк».

     После падения правительства Колчака встал вопрос о правопреемнике казенных средств. В первую очередь на них претендовал генерал Врангель, остро нуждавшийся в деньгах для обеспечения Крымской армии. Летом 1920 года он отправил начальника своего управления финансов г-на Бернацкого в поездку по европейским столицам с целью получить доступ к активам царского, Временного и колчаковского правительств. Однако представители западных финансовых и внешнеполитических ведомств, на чьих счетах хранились активы, сомневались в успехе армии Врангеля. Послы и их доверенные лица тоже не спешили расставаться с валютой, которая, будучи размещенной в банках и акционерных обществах, обеспечивала им стабильное и безбедное существование. Поэтому, несмотря на все усилия, Бернацкому удалось выбить для Врангеля лишь незначительную сумму.

     Это положение, при котором государственные деньги лежали мертвым грузом в иностранных банках и кормили лишь финансовых агентов, не устраивало российских финансистов и эмигрантскую общественность.

     Некий финансовый агент г-н Новицкий разработал так называемый Новый план хранения казенных средств. Предлагалась следующая схема: покупались акции частного банка, где хранились российские активы, и представители эмигрантских финансовых кругов становились членами его правления. Реализация плана зависела прежде всего от согласия финансовых агентов и послов. После ряда неудачных переговоров план был наконец реализован в «Лондон энд истерн трэйд бэнк» - российская казна стала самым крупным акционером, а российские финансисты, соответственно, получили большинство в правлении. Отметим любопытную реакцию финансового агента в Японии К. К. Миллера на предложение Новицкого перевести часть средств в Лондон. Агент ответил, что от первоначальной суммы казенных средств у него осталась только половина и он намерен потратить эту сумму «на местные нужды».

     Тем временем по инициативе продолжавшего исполнять обязанности посла в США г-на Бахметьева во Франции был создан Совет послов, а при нем – Финансовый совет. Совет послов получил от финансовых агентов значительные суммы на содержание прежнего российского дипкорпуса и на помощь беженцам, которая должна была осуществляться через Российский земельный союз. Совет официально декларировал идею образования некоего «национального фонда», призванного заниматься интеграцией российского казенного капитала в европейскую экономику и поддержкой эмигрантов. На самом же деле в результате ряда комбинаций в конце 1923 года большая часть средств была перемещена из «Лондон энд истерн трэйд бэнк» в предприятия, контролируемые французской финансовой группой «Боэр э Маршал». Члены совета заняли на этих предприятиях хорошо оплачиваемые руководящие должности, а размер ассигнований, на которые существовали эмигрантские организации, начал ежегодно уменьшаться. Все попытки разобраться в ситуации ни к чему не привели, поскольку в эмигрантской среде считалось, что любой громкий скандал играет на руку большевикам.

МЫТАРСТВА РОССИЙСКИХ АКЦИОНЕРОВ
     Естественно, до революции 1917 года многие российские товарищества вели операции за рубежом и имели различные суммы на счетах в иностранных банках. Однако после того как большевики издали декрет о национализации, а европейские правительства начали одно за другим признавать СССР, эмигрантский бизнес оказался в сложном правовом и политическом положении. Например, после подписания в 1921 году советско-британского торгового соглашения английские суды признали законным декрет о национализации, ликвидировавший российские акционерные общества. Компании и банки - держатели средств пользовались этой ситуацией: переставали выплачивать российским товариществам проценты и информировать их о положении дел. После признания правительством Макдональда СССР положение эмигрантских компаний в Великобритании оказалось уже абсолютно бесправным. Примерно такая же картина складывалась и в других европейских странах.

     Еще одна проблема состояла в том, что в ходе революционных потрясений и Гражданской войны многие компании лишились членов правлений, директоров и акционеров. В результате доступ к зарубежным активам был практически закрыт. Но все эти трудности не сломили дух русского предпринимательства.

     Примером может служить история «Северного страхового общества», которое сумело активизировать свою деятельность за границей на законной основе и проложить путь эмигрантским акционерным обществам. «Северное страховое общество» имело на счетах в Америке и Европе значительные средства. В 1922 году компания решила возобновить бизнес во Франции, но столкнулась с проблемами, общими для всего российского предпринимательства в изгнании. Доступ к активам был закрыт из-за отсутствия членов правления и директора. Переизбрать их тоже было невозможно, поскольку отсутствовал кворум: при общем числе в 296 акционеров из советской России смогли выбраться лишь 25. Тогда общество организовало нелегальный переход через советскую границу члена правления Н. А. Андре, что позволило начать борьбу за освобождение капиталов. Переговоры с английскими держателями средств результатов не дали. Английские банки, ссылаясь на большевистский декрет о национализации, беззастенчиво присвоили себе активы общества.

     В отличие от Британии положение «Северного страхового общества» в Соединенных Штатах, где оно работало с 1909 года, обнадеживало. Поскольку США занимали более жесткую позицию по отношению к советской власти, возможности защиты интересов эмигрантского бизнеса были здесь значительно шире. Активы общества хранились в основном на счетах «Банкерс Траст Компани». Поскольку правление общества находилось в Европе, было признано нецелесообразным добиваться передачи наличных средств в его руки. Вместо этого на средства «Северного страхового общества» было создано акционерное общество «Северное Секьюритиз Корпорэйшн», в уставном капитале которого участвовали американские компании и частные лица. Новому обществу были переданы все претензии «Северного страхового общества» к европейским и американским фирмам, задерживавшим его активы. В результате многоступенчатых комбинаций искам был придан вид внутриамериканского судебного разбирательства, а интересы эмигрантского капитала удалось оставить в тени. Американский суд удовлетворил иски общества. Еще более важную роль в развитии эмигрантских акционерных обществ за рубежом сыграло постановление суда о том, что никакие встречные иски советского правительства не будут рассматриваться американскими судами.

«САЛАМАНДРА» В ОГНЕ
     Вывоз капитала из России – явление отнюдь не новое в отечественной экономической истории. Задолго до сомнительных с правовой точки зрения финансовых операций современных бизнесменов эта схема была блистательно реализована акционерным страховым обществом «Саламандра», которое стало общепризнанным лидером российского предпринимательства в эмиграции.

     Руководство «Саламандры» практически сразу после октябрьского переворота сумело правильно оценить политическую ситуацию и уже в самом начале 1918 года, задолго до декрета о национализации акционерных обществ, приступило к вывозу капитала за рубеж. Для этого в Европе и Америке создали несколько дочерних компаний, в уставный фонд которых переводились крупные капиталы. Эти компании были полностью свободны от российского налогообложения и не подчинялись советской юрисдикции. Таким образом «Саламандре» удалось избежать проблем, связанных с восстановлением юридического статуса за границей и возвращением активов, с которыми столкнулись другие российские акционерные общества. «Саламандра» передала зарегистрированному в Копенгагене обществу «Ресаламандра» все свои заграничные операции, объем которых составлял почти миллион долларов, или 37% основного и запасного капиталов головной компании.
Однако оставался еще российский баланс товарищества, активы которого превышали 67 млн золотых рублей. Акционеры вовсе не собирались дарить эти средства большевикам. Поэтому в начале 1919 года в Киеве, находившемся под властью Петлюры, было созвано чрезвычайное собрание пайщиков, которое приняло решение о выделении из имевшихся на Украине активов 5 млн рублей в качестве нового основного капитала «Саламандры» с выдачей бесплатных паев из расчета пай на пай и выбрало новый состав правления. Таким образом возникло две «Саламандры»: одна с правлением в Петрограде, которая подлежала ликвидации, и вторая с правлением в Киеве, к которой перешла вся основная деятельность.

     «Новое» руководство выбрало для размещения основной части своего российского капитала столицу Хорватии Загреб, где была сосредоточена крупная промышленность страны и складывались благоприятные условия для развития страхового рынка. К тому же в начале 20-х годов много русских поселилось на Балканах, и там эмигрантским предпринимательским структурам было легче развивать бизнес, ориентированный на соотечественников.

     Для сокрытия капитала от большевиков и западных кредиторов, которые понесли убытки в результате войны и российской революции, был разработан многоступенчатый план. В феврале 1921 года правление приняло решение о замене паев страхового товарищества «Саламандра» акциями нового общества, получившего название «Триглав». При этом все «русские» акции оформлялись на некую чешскую фирму «Посредник», фактически принадлежавшую членам правления «Саламандры». Чтобы придать «Триглаву» нероссийский статус, привлекли иностранный капитал. Средства для приобретения акций зарубежных страховых компаний ассигновывались из баланса копенгагенской «Ресаламандры».

     Так возникло акционерное общество, в котором 70% акций принадлежало «Саламандре», 20% – трем мощным балканским банкам, а остальные 10% были распределены между страховыми фирмами Дании. В результате этих нетривиальных операций товариществу удалось вывезти из России в 1918--1920 годах в общей сложности около 20 млн долларов.

НЕОЦЕНИМАЯ ЗАСЛУГА
     В целом российские предприниматели, укрепившись и развив свое дело в изгнании, сыграли большую роль в жизни как самой эмиграции, так и государств, предоставивших им убежище. Многие из них жертвовали на нужды соотечественников и эмигрантских организаций. В частности, на деньги крупных предпринимателей был организован Конгресс русской эмиграции, прошедший в Париже в 1926 году. Базировавшийся в Париже Союз русских промышленников, возглавляемый одним из представителей рода Третьяковых, играл заметную роль в экономике Франции вплоть до второй мировой войны.