Александра Павловна Романова

(29.07.1783 года - 04.03.1801 года)

      ... 1798 году императору Павлу и императрице Марии Феодоровне поступило предложение от австрийского двора о возможном заключении брака великой княжны Александры и и эрцгерцога Иосифа, Палатина Венгерского, брата австрийского императора. Переговоры велись тихо и скромно. В них принимал живейшее участие (по поручению императора ) светлейший князь Н.В. Репнин. Ему был оказан в Вене блестящий прием, император австрийский Франц - Иосиф сам приехал в Вену из Бадена, чтобы дать Репнину аудиенцию. А вскоре и сам эрцгерцог Иосиф, Палатин Венгерский, приехал в Петербург, просить руки нареченной невесты. Вот как вспоминали о нем современники:
     "Эрцгерцог всем отменно полюбился, как своим умом так и знаниями. Он застенчив, неловок, но фигуру имеет приятную. Выговор его более итальянский, чем немецкий. Он влюбился в Великую княжну, и в воскресенье имеет быть комнатный сговор, после коего он на 10 дней отправится в Вену, а оттуда - к армии, в Италию, коею он командовать будет." Помолвка состоялась 3 - 4 марта 1799 года, а уже 9 марта жених уехал в свое отечество. Никаких пышных празднеств на сей раз не было. Шла подготовка к свадьбе, улаживались формальности брачного контракта. Уже 27 апреля 1799 года граф Растопчин писал:"Получено утверждение брачного договора великой княжны Александры с эрцгерцогом Иосифом".
     Брак Александры Павловны с владетелем княжества Венгерского, на этот раз - по любви (Иосиф относился к невесте с нескрываемым, тихим обожанием) тем не менее, не сулил ей счастья, так как заключался на фоне нескончаемых интриг Австрийской империи против союзной России. Кому понравятся могущество и блеск, которые подавляют?! Граф Растопчин писал в Лондон русскому послу Семену Воронцову:
     "Поверьте мне, не к добру затеяли укреплять союз с австрийским двором узами крови. Это только лишнее обязательство и стеснение: такие связи пригодны лишь в частном быту. Из всех сестер своих она(Александра) будет выдана наименее удачно. Ей нечего будет ждать, а детям ее - и подавно".
     Граф Ростопчин как в воду глядел. Судьба Александры Павловны оказалась на венгерско - австрийской земле столь трагичной, что писать об этом тяжело и сейчас, почти три столетия спустя...
     Она словно предчувствовала все свои горести, и, покидая Родину 21 ноября 1799 года, через месяц после свадьбы (Венчание состоялась в Гатчине 19 октября 1799 г , ознаменовано было пышными торжествами и фейерверками - автор) была очень тиха, грустна и часто говорила своей статс-даме, графине Юлии Ивановне Пален, что никогда больше не увидит России и родных - словно знало ее сердце, что проживет она совсем недолго на прекрасной, но очень неприветливой к ней венгерской земле!
     Предчувствовал вечную разлуку с дочерью и Император Павел. Провожая ее в дальний путь, он повторял беспрестанно, что более ее не увидит, что приносит ее в жертву долгу, и тем еще усугубил печальное настроение дочери. Она потеряла сознание, прощаясь с отцом, и в экипаж ее внесли на руках. Пока ехали до Вены, Александра Павловна немного оправилась от волнения и переживаний разлуки, чувствуя на себе ласковое внимание и заботу мужа, который был очень обеспокоен ее душевной подавленностью и всячески утешал и ободрял. Но в Вене она имела несчастье понравиться самому императору Францу - Иосифу
     (Прелестным обликом и приветливостью нрава она разительно была похожа на первую, рано умершую, жену императора Австрии, Елизавету Вюртембергскую, свою родную тетю по матери!) и не понравиться нынешней, донельзя ревнивой его супруге: властной, мелочной Марии-Терезии, которая не смогла простить деверю столь удачного выбора, который, как ей казалось теперь, ослабит ее влияние на мужа и помешает семейному счастью и браку, упроченному к тому времени многочисленными отпрысками!
     Мария-Терезия сразу возненавидела Александру Павловну, сияние красоты которой заворожило австрийский (а потом и венгерский) двор, и всю недолгую жизнь Палатины, травила ее придирками, интригами, всяческими неприличными выходками, неподобающими для царственной особы. Так, однажды, Александра Павловна появилась в театральной ложе во всем блеске своей юной красоты и драгоценностей, подобающих ее сану, не только как жены Палатина Венгрии, но и как знатнейшей по происхождению Дамы Российской Империи. Драгоценности оказались несравненно краше бриллиантов Марии-Терезии и та на следующий же день строго запретила Александре Павловне появляться в них в театрах и на балах . Палатина кротко повиновалась. В следующий раз ее наряд и прическа были украшены лишь живыми цветами, но все внимание публики вновь было приковано лишь к ней. Императрице оставалось только кусать от досады губы!
     Властной интриганке было страшно потерять свое роковое влияние при дворе, и внимание мужа, который осыпал Александрину знаками королевского уважения. Ненавидя Россию и ее могущество всей своей мелочной душою Мария-Терезия опасалась усиления симпатий к молодой владетельнице Венгрии при австрийском дворе. Она настояла на том, чтобы эрцгерцог Иосиф и его молодая супруга, как можно скорее отбыли в свою резиденцию в Офене, столице княжества Венгерского!
     Между тем, весть о кротости, доброте и уме молодой супруги Палатина разнеслась уже по всей Венгрии и подданные успели полюбить свою владетельницу заочно, еще ее не видя. Вскоре после приезда, Александра Павловна уже была обожаема всеми жителями Офена и окрестных селений, среди которых было немало людей, крещеных в православии. Но эта же любовь народа очень осложнила ее жизнь, так как зорко наблюдавший за всем венский двор немедленно стал опасаться усиления влияния Православия в Австрии. Обещанная свобода вероисповедания оказалась для Александры Павловны иллюзорной. Начались религиозные притеснения: не разрешалось в установленное время проводить церковные службы, долгое время, под разными отговорками, не приводили в надлежащий вид здание православного храма в Офене. Кардинал Батиани начал ловко смущать дух Александры Павловны разговорами о переходе в католичество. Бог знает, что было бы с ее душой и сердцем, если бы не поддержка духовного отца, священника, Андрея Афанасьевича Самборского, незаурядного человека, просвещенного деятеля екатерининского времени, в 1756 году бывшего на службе при русской миссии в Англии. Став наставником Великой Княжны и ее сестер в вопросах веры, (по настоянию Екатерины Великой) он сумел внушить свой царственной ученице высокие истины веры и нравственного долга, которые потом и помогали ей духовно преодолевать горести, сыпавшиеся на нее как из рога изобилия.
     О том, как жила Палатина Венгерская в атмосфере ненависти, нетерпения и вражды венского императорского двора повествует отец Андрей Самборский в своих "Записках":
     "Министры двора были объяты страхом, оттого что если Палатина венгерская разрешится от бремени принцем (Александра Павловна была к тому времени беременна), то Венгрия непременно отложится (отделится ) от Австрии создав собственную династию и государство". Государство с сильными православными традициями и на защите его будет стоять Россия - вот что более всего страшило австрийскую империю!
     Едва узнали о беременности, как решено было и вовсе не щадить хрупкой Венгерской королевны. И не щадили! Отец Андрей записывал усердно в своих тетрадях: "Императрица австрийская явно показывала свое неблагорасположение к венгерской палатине, ибо, почти ежедневно проезжая мимо жилища ее высочества, не единожды не осведомилась о состоянии здоровья, несмотря на то что великая княгиня в беременности своей была подвержена частым припадкам. Доктор, определенный к ней императрицею австрийской был ей неприятен, лекарства давал непереносимые ею, ибо был более искусен в интригах придворных, нежели в медицине, и в обхождении груб".
     Так прожила Александра Павловна в Вене еще три трудных и тяжелых месяца. После прибыл из Буды, по распоряжению императора Павла Первого, штабс-лекарь Эбелинг, но помочь Палатине в ее трудно протекавшей беременности мало чем мог. Организм Александры Павловны еще был не совсем сформирован, неподготовлен к материнству, к тому же питание ее было из рук вон плохим, она почти не могла брать в рот то, что готовили по указанию императрицы повара!
     Эрцгерцог Иосиф, правда, отдал строгое приказание готовить для Палатины лишь то, что она пожелает, но приказ исполнить не спешили. Кто такой эрцгерцог Иосиф для властной и капризной императрицы?! Всего лишь деверь! Чужеземку - Палатину решили просто заморить голодом. Не позволил все тот же Самборский. Он на свои деньги покупал для Александры Павловны провизию, а готовила кушанья - его дочь, очень любившая Палатину и преданная ей. Слабохарактерный, слишком добрый, закрывавший глаза на интриги и козни жены любимого старшего брата, Иосиф ничем не мог помочь своей Александрин, хотя обожал ее!
     Да , вероятно, и Александра, привыкшая с детства к сдержанности и скромному поведению, не по возрасту мудрая и тактичная, просто щадила мужа, не рассказывая ему о том, как ей тяжело, не заостряла внимания на недомоганиях. Она много читала, гуляла по окрестностям замка в Офене, вышивала покрывала для церковного алтаря и, как всегда, щедро раздавала деньги и милостыню бедным. Французская армия, меж тем, стояла у границ Австрии. Иосифа вызвали спешно в Вену для принятия командования войсками. Палатина хотела сопровождать его и собиралась плыть по Дунаю до Вены, но императрица Мария - Терезия прислала за ней тряский экипаж, словно втайне рассчитывала на то, что палатина умрет в дороге. Этого чуть было не произошло. Больная, разбитая, печальная, томимая предчувствием смерти, Александра Павловна, ободряемая и утешаемая лишь своим духовником, прибыла в Вену и написала здесь, в Шенбруннском дворце свое завещание. Но Вену ей пришлось вскоре покинуть. К столице подходили войска Наполеона и двор Палатины вынужден был спешно вернуться в Офен. Иосиф Венгерский со своими войсками остался оборонять столицу. Он смог прибыть в Офен только перед самыми родами жены. Она едва не умерла в тот день, когда родился младенец, девочка, прожившая только несколько часов!
     Доктор Эбелинг вовремя сделал Палатине кесарево сечение, но не смог спасти от родильной горячки, - сепсиса , так как, едва отлучался из комнат Палатины он или герцог Иосиф, отец Андрей Самборский, преданная Юлия Пален, как уход за нею, чрезвычайно хрупкой и слабой, становился из рук вон плохим! Она скончалась на девятый день после родов, когда доктора уже разрешили ей вставать с постели, а на приеме во дворце Иосиф радостно объявил о том, что Палатина поправляется. Это было 3(17) марта 1801 года. Еще с утра весь двор Офена был весел и оживлен, узнав, что любимица венгров поправляется, но после полудня радость сменилась непередаваемой печалью. Великая Княгиня Александра Павловна внезапно почувствовала сильный жар, у нее начался бред, во время, которого она умоляла отца Андрея отвезти ее домой и построить ей маленький домик в парке Павловска, чтобы она могла там жить. Отец Андрей и Иосиф Венгерский, оба, с трудом держась на ногах после чреды бессонных ночей у ее постели, молча сменяли друг друга, прикладывая к пылающему лбу Александры холодные компрессы. В шесть часов утра, 4 марта 1801 года, Великой Княгини Александры Павловны, эрцгерцогини Австрии, Палатины Венгерской уже не было на земле.
     Она скончалась не приходя в сознание. Услышав отчаянный крик Самборского, Иосиф, задремавший было в кресле у окна, бросился к постели жены и тут же упал без чувств - человек, командующий войсками и видевший, порою в день смерть десятков, сотен солдат на поле боя!
     16 марта 1801 года Иосиф скорбно писал Императору Павлу из Буды: " Я имел непоправимое несчастие потерять жену мою.. Ее уже нет, и с нею исчезло все мое счастье.." Иосиф еще не знал, что император Павел не сможет прочесть этого письма: 11 марта 1801 года он был убит партией заговорщиков в Михайловском замке. На престол взошел его сын, Александр. Сбылось горестное предчувствие несчастного Императора о вечной разлуке с несчастной дочерью. Или - о вечной встрече?

Эпилог

     И после смерти Александры Павловны над прахом ее продолжались издевательства! Императрица Мария-Терезия не позволила отцу Андрею похоронить палатину Венгерскую в саду дворца, подаренного ей мужем. Некоторое время гроб с телом простоял в здании, выходящем окнами на торговую площадь, в сыром подвале, где ранее хранили лук. Потом, стараниями все того же отца Андрея Самборского, прах при огромном стечении народа, потрясенного преждевременной смертью Палатины перенесли в предместье Офена, Урем, в прекрасную православную церковь на холме. Иконостас и всю церковную утварь для храма подарили Александре Павловне при отъезде ее из России, родители. Это была домашняя церковь Великой княгини. При жизни она почти не могла появляться там, опасаясь издевательств со стороны императрицы Австрии и открытых гонений на верующих. Теперь она обрела в приделе храма вечное пристанище...

Автор: Светлана Макаренко

Источник. Офенская Духовная миссия. "Русское Православие в Венгрии".