Первый епархиальный музей, или как тогда его называли, «древлехранилище», располагался во флигеле Виленского Свято-Троицкого православного монастыря.

Святые ворота Троицкого монастыря.

22 Января 1910 года его освятил архиепископ Литовский и Виленский Никандр(Молчанов), после чего осмотрел экспозицию. Внимание Его преосвященства привлекли помеченные 1766 годом металлические оклады с местных икон Спасителя и Божией Матери, доставленные из Сурдегского монастыря, а также лампады, изготовленные в 1791 и 1798 годах. Выставленные хоругви оказались двусторонними: на правой стороне – православное изображение со славянской вязью, на левой – униатское с польской надписью. Предметы церковной старины, собранные в отдаленных местных и белорусских приходах (в Литовской епархии тогда числилось около 400 церквей) свидетельствовали о приниженности Православия в здешнем крае во времена Унии. Часто церковнослужители не имели возможности приобрести для алтаря даже медную утварь, поэтому употребляли для совершения таинств оловянные или даже жестяные сосуды. О бедности говорили и нищенские облачения, сшитые из ситца и холста грубой крашенины, либо из шерстяной ткани домашней выделки.

Из напрестольных Евангелий архиепископ Никандр внимательно осмотрел рукописное Евангелие ХУ11 века и Евангелие Виленской печати 1600 года. При этом владыка пообещал распорядиться, чтобы в древлехранилище из Кафедрального собора передали имеющееся там Евангелие 1575 года, также местного издания.

Впечатляюще выглядел музейный отдел редких медалей, медальонов и привесок к чудотворным иконам. Особенно много их прибыло из Сурдегского монастыря. Чудотворная икона Божией Матери привлекала к себе не только православных,но и лютеран и католиков: на подвесках видны были немецкие, латинские, польские надписи. Подвески имели формы вылеченных частей тела: руки, головы, сердца, уха...Медали же напоминали об исторических военных победах: 1778 год – о победе над Очаковым, 1809 – о походах в Швецию,1812-1814 –о взятии Парижа. Один экспонат безмолвно свидетельствовал о межконфессиональных отношениях во времена религиозных гонений православных края. Это был так называемый китлик: часть еврейского женского костюма, сделанная из священнического облачения. В древлехранилище обретались и особые реликвии: часть внутреннего покрова с мощами прп.Евфросинии Полоцкой, а также риза с подкладкой из древней набойки с изображением страждущего Господа Иисуса Христа в терновом венце, посреди орудий Его страданий. Хранитель древностей Е.Романов утверждал, что «это большая редкость и украшение церковного музея». («Вестник Свято-Духова братства» № 2, 1910).

Устав Литовского Епархиального древлехранилища предопределил, что его цель- «сохранение предметов церковной старины епархии, которые могут дать людям представление исторического хода церковной жизни в крае».Духовенству было предписано «безотлагательно заняться пересмотром ризниц и имущества, вверенного ему Церковью», и доставить подходящие предметы, имеющие историческую ценность, в новосозданный музей.

«Клировые ведомости», визиты и другие исторические источники

...Живой интерес к истории народной жизни, к памятникам народного творчества, причем в разных жанрах искусства и фольклора - в песнях, былинах, музыке, архитектуре - проснулся в России еще в середине Х1Х столетия как реакция на надвигающиеся с Запада идеи космополитизма и либерального доктринерства. Появились молодые литераторы и ученые, которые искали в прошлом своей родины идеал для созидания ее будущих судеб. Они первыми осознали нераздельную связь русской народности с верой и с Православной Церковью. Возникли организации по собиранию и охране предметов старины – музеи, губернские ученые архивные комиссии, церковно- историко- археологические общества.

Титульный лист «Грамматики словенской» Лаврентия Зизания, изданной Свято-Духовским братством в начале XVI века

Движение однако распространилось далеко не повсеместно. Так, Святейшему Правительствующему Синоду в декабре 1868 года было представлено на рассмотрение вопиющее дело об уничтожении архивных документов в Вологодской консистории. Суть дела состояла в том, что, желая сократить объем разросшегося архива, здесь принялись уничтожать хранящиеся бумаги, отбирая их – гоже или негоже? - по принципу актуальности на текущий момент. Была создана комиссия для рассмотрения Вологодского инциндента. Она пришла к выводу о том, что, конечно, невозможно хранить все,- консисторские сшитки не могут разрастаться до бесконечности. Но старинные документы следует сокращать, руководствуясь отнюдь не соображениями их пригодности для текущих дел. Ведь архивные дела ценны не только как памятники истории, но и как богатый материал для статистики и юридической науки. «С этой точки зрения стародавние дела, чем далее восходят они по времени, тем они драгоценнее, поскольку доставляют возможность знакомиться с эпохою отдаленною и потому всегда изучаемою с большим трудом» («Литовские епархиальные ведомости», 1868, стр.461). Еще более важными архивы станут для наших потомков. Исходя из этих соображений функцию летописцев церковной жизни Священный Синод распорядился возложить на тех, кто эту жизнь созидает, то есть на клириков. Отныне настоятелям было вменено в обязанность записывать все достопримечательные события, происходящие в его приходе, заодно добавив к ним и предыдущую его историю, основанную на имеющихся архивных записях, если они имеются.

Конечно, такая задача была явно не по силам батюшкам, занятым богослужениями, требами, преподаванием детям Закона Божиего и т.п. Поэтому не удивительно, что некоторые священники на местах встретили новшество без энтузиазма. Ведь присланные в села и веси бланки с двуглавым орлом, отпечатанные в Московской синодальной типографии, содержали вопросы, письменный ответ на которые требовал немалых усилий и времени. Сначала требовавалось рассказать о причте: «Кто именно, где родился, из какого звания происходит, где и чему обучался, когда и кем в какой чин произведен и какому месту, какие проходил и проходит особенные должности, когда чем награжден и кого имеет в семействе»... Затем надо было сообщить о наличии недвижимости, о том, «кто как знает чтение, пение и катихизис, кто сколько проповедей в год говорил и т.п.». Далее – «кто (из притча- авт.) какого поведения, есть ли дети, обучающиеся в училище, как ведут себя во время отпусков дома»и т.д. и т.п. Кроме того, в «Ведомости» следовало также отметить в, кто из причта в каком родстве, а также (не приведи Господь!) – «кто, когда и за что был судим и чем оштрафован, или не состоит ли под следствием или судом». Требовалось дать сведения и о пастве – где проживают, далеко ли от церкви, нет ли препятствий в сообщении, а также сколько душ в каждой семье и какого пола...

Для образованного выпускника Духовной Академии, поднаторевшего в составлении конспектов и контрольных работ, заполнение вопросника требовало немало времени и усидчивости, что уж говорить о провинциальных клириках, которым к информации о текущих событиях требовалось добавить в «Ведомость» сведения о своем приходе – то есть «все, что только есть в документах и предании». Это сельскому батюшке казалось непосильной задачей или вообще «пустой тратой времени». «Вот беда,- говаривали на приходах,- ведь это требует постоянного, по день смерти труда. Не отделаешься сразу...» А один находчивый батюшка догадался, что можно запрячь в работу отрока-семинариста: «Приедет сын на каникулы – и напишет»...«Что это будут за сказания! Юные птенцы науки, вероятно, не откажутся выручить своих отцов, вооружатся перьями – и пойдут сказания о были и небылице!» восклицает автор статьи «По поводу ведения церковно - приходских летописей» в «Литовских епархиальных ведомостях» № 24,1880).

Говоря современным языком, по причине «человеческого фактора» масса ценного церковно-исторического материала бесследно пропадала и в XVIII столетии.. «Минувший век был свидетелем разительных фактов самого грубого вандализма по отношению к старым церковным памятникам и архивам,- констатировал «Вестник...» N 14 за 1908 год. – Древние церкви разрушались или неумело реставрировались, груды писанного и печатного материала извлекались из церковных сторожек и беспощадно сжигались малограмотными сторожами, а что поценнее (кадильницы, подсвечники, лампады ) переплавлялось или обменивалось на новое, отвечающее «современным» вкусам и требованиям»...

К счастью, не все погибло. При храмах, бывших в старину главными очагами культуры, где настоятельствовали просвещенные иереи, сбереглись архивы и хранилища, богатые и старинной утварью и богослужебными книгами XVI-XVIII веков. Они-то и пополнили впоследствии хранилища государственных музеев и библиотек Литвы, став для исследователей главными историческими источниками. Сведениями из них Универсалов (указов) польских королей и украинских гетманов и магнатов, из Грамот московских царей и князей, дарственных записей на земли и пр.- в более позднее время пополнялись запасники архивов, библиотек и этнографических музеев Литвы, и это, надо признать, спасло их от уничтожения.

А из «Клировых ведомостей», заполненных-таки исполнительными настоятелями, мы по сей день черпаем сведения об истории создания церквей Литовской епархии, их притче и прихожанах, о церковной земле и прочей собственности, о приходских школах и учениках. Духом времен еще митрополита Иосифа Семашки веет от рукописных строк «Ведомостей» давно исчезнувших храмов, например, таможенной церкви в честь Святого равноапостольного князя Владимира. Каменная, двухэтажная, она была устроена в 1866 году и находилась в местечке Кретинге Тельшяйского уезда Ковенской губернии. Ей принадлежали ферма и мукомольная мельница, а жить клиру было негде – не было церковного дома. Поэтому Департамент таможенных сборов отпускал притчу, «в виде награды за бескорыстное исправление треб чинам пограничной стражи, в пособие на паек квартиры 216 рублей». Из анкетных данных кретингского батюшки можно узнать, что он закончил Санкт-Петербургскую Духовную семинарию в 1853 году, и у него на попечении сельское приходское училище в Шкудах (Скуодасе). Кроме того растут своих десятеро детей.

Немаловажная графа «Клировых ведомостей» - об имеющихся в храме предметах старины. Настоятель церкви во имя Пресвятой Троицы, основанной в 1764 году и состоящей при 3-м гусарском Елисаветградском полке, священник Павел Щеголев не обходит вниманием этот пункт. Он подробно описывает Евангелия с серебряными застежками в бархатном переплете, изданных в 1735 и 1791 годах, наперсный крест 1795 года, разные иконы в серебряных ризах и в киотах. Отмечает хранимую достопримечательность – шефский мундир приезжавшей на смотр покровительницы полка Ее величества королевы Виртембергской Ольги Николаевны...

Когда в переломные моменты истории Литовской Церкви происходило перераспределение собственности – обращались к «Клировым ведомостям» как историческим свидетельствам, но не только к ним. Репортерские заметки сегодня для нас также являются источниками информации о визитах церковноначалия на приходы. Описания «обозрений епархии», то есть торжественных поездок на приходы архипастырей Ювеналия (1898-1904), Никандра (1904-1910), Агафангела (1910-1913), Тихона (1914-1917) можно судить о состоянии церковных дел в Виленско-Литовской епархии того времени. Как важны сегодня для историка и этнографа эти драгоценные свидетельства! Какой яркий свет проливают они на времена, когда наши прадеды своей жизнью, в буквальном смысле этого слова, отстаивали веру православную и свою народность..

«Наш долг, наша священная обязанность – сохранить сокровища старины для потомства и тем самым избежать справедливого упрека в некультурности и неумении ценить и хранить памятники прошлого», – писал «Вестник Виленского Св.-Духовского братства» в 1908 году, предлагая расширить деятельность созданных обществ и комиссий, просвещать народ, живущий в «медвежьих углах», устраивать передвижные выставки, привлекать к краеведческой работе воспитанников духовных семинарий...

Согласно высочайшему Указу от 2 апреля 1852 года в городе Вильне в 1853 году был учрежден Центральный архив древних актовых книг, а при нем – Археологическая комиссия, издававшая древние акты и грамоты. 1908 году она издала XXXIII-й том древних актов. Они касались непосредственно Православной Церкви, и прежде хранились в Виленской публичной библиотеке и в Церковном архиве. А в конце XIX века специалисты-историки и архивариусы поработали в городских хранилищах с рукописными документами средних веков, и, отобрав самые важные раритеты, подготовили к изданию их палеографические (то есть р) снимки. В 1884 году этот труд выходил отдельными выпусками по 30-32 листа. И по сей день ученые и писатели прибегают в своих исследованиях и изданиях к этим собраниям лучших образцов старинной деловой письменности, которые свидетельствуют, в частности, и о том, что в прежние времена русский язык пользовался правами гражданства не только в русско-польских провинциях, но и в Жемайтии.

Примечательно, что в Вильне, как в центре жизни Северо-Западного края Российской империи, проходил 1 - 14 августа 1893 года IX Археологический съезд. Он собрал цвет русских ученых сил не только отечественных, но и зарубежных. Участников съезда приветствовал от Французской ассоциации развития наук барон де-Бай, среди 82-х выступавших были представители Московского архива министерства юстиции, профессора Императорского Варшавского и Новороссийского университетов и другие видные ученые. Академик-архитектор В.В.Суслов привез из Пскова в Вильну весть о том, что им только что открыты древние фрески Спасо-Преображенского храма в Мирожском монастыре, и удивил собравшихся представленными копиями древних настенных изображений. Над аудиторией единомышленников витали важные для всех мысли, сформулированные вскоре обер прокурором Св.Синода, правоведом и педагогом К.П. Победоносцевым на заседании исторического общества в Аничковом дворце - о том, что «жизненную цену истории составляет самосознание человека», «познание им себя в своей собственной истории».

Иконы в музее

...Катаклизмы XX века привели русских интеллектуалов к потребности осмыслить роль прошлого для настоящего своего народа. «В нацию входят не только человеческие поколения, – писал выдворенный из страны Советов Н.Бердяев в своей «Философии неравенства», – но также камни церквей, дворцов и усадеб». В России после революции 1917 года на Церковь обрушилось жестокое могильные плиты, старые рукописи и книги, и, чтобы понять волю нации, нужно услышать эти камни, прочесть истлевшие страницы». преследование, имевшее целью закрыть для народа Небо и призывание Бога. После второй Мировой войны политика советского гоударства по отношению к Церкви привела к ликвидации большинства храмов, при этом некоторые были превращены а антирелигиозные музеи.

В Вильнюсе такой музей обосновался в бывшем костеле св.Казимераса, в стиле барокко, памятнике архитектуры XVII века. Мраморный иконостас с лишенными икон пустыми глазницами киотов посреди ионических колонн новые хозяева отгородили от посетителей витражом с изображением темных дел инквизиции, сжигавшей на кострах инакомыслящих и их книги. Огромное пространство храма разгородили на разноконфессиональные ячейки, где выставлялись старинные богослужебные книги, сосуды, одежды. Экскурсоводы рассказывали школьникам о вреде религиозного дурмана. Но хотя атеистические музеи возникли с целью антирелигиозной пропаганды, на деле они способствовали сохранению многих ценных реликвий, обреченных на уничтожение.

Здесь уместно напомнить, что в 1915 году, с приближением немецких завоевателей к Вильнюсу, из Свято-Духова монастыря в Московский Донской были вывезены святые мощи Литовских мучеников Антония, Иоанна и Евстафия. В эмиграции они сделались экспонатами музея Наркомздрава, откуда были переданы в один из Московских атеистических музеев. Таким образом святыни сохранились, а в 1946 году с разрешения «вождя всех народов» вновь вернулись на родину, в Вильнюс. Но даже в ссылке святые мощи продолжали поддерживать веру людей, приходивших к ним в музей с молитвами о заступничестве и исцелениях. Это констатировалось и в статье «О научной в кавычках работе центрального анти- религиозного музея», где музей в новом качестве подвергался жесткой партийной критике: дескать, посетители приходят сюда «не за тем, чтобы получить диалектико-материалистическое просвещение, а с целью удовлетворить свои религиозные потребности». То есть «считаясь формально центральным антирелигиозным музеем, он на деле им не является» («Советский музей» №1,1937, стр.17)

Все экспонаты Вильнюсского атеистического музея в 80-е годы поступили в госучреждения: книги и рукописи – в библиотеки, вещи и предметы – в этнографический музей. Ныне он преобразован в Национальный музей Литвы и содержит богатые фонды старинной печати: Псалтири из Супрасльского Благовещенского монастыря 1642, 1648 и 1791 годов издания, Евангелия, требники, молитвенники середины XIX века. На одном надпись: «Сие св.Евангелие вновь исправлено (т.е. реставрировано – авт.) усердием казака Филиппа Иванова Меркулова, 1854 г. июня 30 дня – за спасение своей души». На другой книге надпись: «Дарю в день Ангела Екатерине Ардреевне»,- 24 мая 1922, Кибартай», рядом на полке – зачитанное «Богословие» – со штемпелем библиотеки Ковенской гимназии...

В затворе просторных хранилищ средневекового замка под горой Гедиминаса хранятся иконы – Спасителю, Божией Матери, праздничные, всем святым. Судя по регистрационным записям, они поступали в 1950-1970-е годы, – пик антирелигиозной кампании. Тогда наряду с костелами и кирхами закрывались православные и старообрядческие церкви, и доброхоты добывали даром иконы в районах, как они сами указывали,в Купишкес, Эйшишкес, Дукштасе, Аникщяй... То и дело в музейных записях повторяются фамилии охотников за иконами: В.Липман, Ю.Мишкинис, М.Зингер, В.Касаткин, А.Барисас - есть среди них и художники.Даже раввин Кремер заботился о сохранении икон, конечно, за определенную мзду – от 5 до 50 рублей, в зависимости от их размера.

Что и говорить – условия хранения произведений искусства в запасниках Литовского Национального музея отвечают всем современным требованиям, не то, что где-нибудь в провинциальной церквушке: без копоти свечей и влажного дыхания набившегося на праздник люда. Только вот назначение церковных книг и боговдохновенных икон все-таки иное. Скрытые от человеческих глаз они не выполняют своего Божественного предназначения – помогать душам возноситься ввысь, чтобы лучше видеть свои грехи, побуждать людей к добру, покаянию, любви...

Современному музею в силу исторических причин пришлось усвоить себе функции древлехранилища предметов церковного обихода и богослужебных книг за их невостребованностью. Однако времена переменились. И если сегодня нет спроса на иконы, оставленные предками, понадобятся ли они нашим потомкам?..

Курс на церковное краеведение

В современные духовные учебные заведения нынче снова возвращается преподавание курса «Церковная археология». Это наука, изучающая историю Церкви, выраженную в ее материальных памятниках – и в богослужении, сохранившем в себе древнейшие слои церковного Предания, и в церковном искусстве. На изучении истории искусства как раз делается основной акцент в светских учебных заведениях российских городов. Задача нового курса Церковной археологии – это скорее краеведение, базирующееся на сборе предметов и документов западно-русской старины и изучении вещественных свидетельств Церковной истории края, а также запись устных рассказов прихожан старшего поколения о прошлой жизни. И сегодня там, где есть желание и духовная потребность ощутить свои исторические корни, при поддержке церковноначалия создаются краеведческие общества, разрабатываются программы, устраиваются выставки в школах и музеях. Такая работа активно проводится в Воронежской, Пензенской, Архангельской, Ставропольской и других епархиях Патриархата.

Это здание в 1841 году из костела св.Казимераса было переоборудовано в православную церковь, которая в 1844 году стала кафедральным Николаевским собором. На снимке начала ХХ века это - еще православный собор.

Подобным религиозно-просветительским целям служат и музеи, такие, как Церковно-археологический кабинет Московской Духовной Академии. Посещение его входит в программу ежегодных Рождественских чтений, в которых по благословению Митрополита Виленского и Литовского Хризостома постоянно участвуют и наши учителя религии. Собрание этого музея дает представление о многообразии и духовной красоте иконописи, об этапах развития ее художественного языка. Есть здесь и коллекция мелкой пластики и шитья, резьба по дереву и кости. Особое место в археологическом кабинете Академии занимает собрание старопечатных книг и рукописей Они заставляют вспомнить стародавние Универсалы (указы) польских королей и украинских гетманов и магнатов, а также Грамоты московских царей и князей, некогда изданные Виленской Археологической комиссией, а ныне хранящихся в Литовской Национальной библиотеке им.М.Мажвидаса.

Экскурсия по залам церковно-археологического кабинета МДА дает широкое представление о раннехристианском, византийском и греческом искусстве XVI-XIX веков, и о христианском искусстве в западном его понимании. Подумалось, что отчасти этот музей – это развитая и современно оснащенная форма «древлехранилища» 1910 года, существовавшего при Виленском Св.Троицком монастыре, история которого уходит в раннее средневековье...

Подумалось, что будь на то воля Божия, и пришлось бы воссоздавать прежний Виленский епархиальный музей на обновленной материальной основе, нашлись бы в нашем крае и юные краеведы, и духовно образованные светские гиды, студенты семинарии и учителя религии для того, чтобы совместными усилиями постараться дать молодому верующему человеку методы изучения церковной истории в Литве, ее археологии и церковного искусства в присущих им развивающихся формах.