Хронист Адам Бременский повествует, что в IX ст. датчане построили церковь в стране куршей. О последствиях миссии датчан нет дальнейших известий. В жизни куршей нет следов работы датской миссии. О взаимоотношениях датчан и скандинавцев с одной стороны и жителей древней Латвии с другой имеются сведения в скандинавских сагах. В сагах говорится о разбойничьих набегах викингов. Эти набеги, без сомнения, препятствовали деятельности христианских миссионеров, ибо приморские племена, как курши и ливы, смотрели на заморских гостей с недоверием и ненавистью. В XII стол. из заморских краёв начали появляться новые чужестранцы — немецкие торговцы. С 1186 г. по 1196 г. в стране ливов на миссионерском поприще действовал католический монах немец Мейнгард. По обычаю средневековых католиков ливам не давали св. Писание, ибо, согласно с распоряжениями пап чтение и изучение св. Писания (Библии) было дозволено только духовным лицам, а светским лицам даже чтение св. Писания было запрещено. Католические миссионеры кроме того мало обращали внимания на проповедь и разъяснение веры ливам, ибо они к тому же не знали языка ливов. Католическое богослужение совершалось на совершенно непонятном для латышей латинском языке. Миссионеры старались приобщить ливов к католицизму внешне формально обещая за то разные блага, как например, обещались научить строить каменные замки. Но когда возник вопрос о том, что новокрещённые ливы должны платить в пользу католической церкви десятину из своих доходов, ливы поняли, что им угрожают новым ярмом податей. Сомнения ливов укрепились еще тем, что Мейнгард пригласил из Висби каменщиков и построил у Икскюля крепкий замок, подобных которому в Латвии еще не было. Реальных успехов католический мисионер не достиг. Хронист повествует, что Мейнгард даже собирался бежать из страны ливов. Когда подчинённому соратнику Мейнгарда, монаху Теодориху, удалось добраться до Рима и доложить папе о тяжёлом положении Мейнгарда, папа Целестин III издал буллу, в которой обещался поддержать новое на-чинание католиков в Ливонии (в стране ливов) и давал миссионерам совет защищаться с оружием в руках, то есть, объявил крестовый поход. Вышеописанные события происходили в ту эпоху, которая в Западно-Европейской истории известна под названием эпохи крестовых походов. В XI и XII столетиях совершались крестовые походы против «неверных турок». Такой же крестовый походъ объявил папа Целестин III против «неверных ливов». Излюбленный приём крестоновцев был: огнём и мечём заставлять креститься тех, кто противились крещению. Удивительно простой способ миссионерства!

Когда в 1195 г. архиепископ Бременский назначил на пост Ливонского епископа монаха Бертольда, то последний явился в Ливонию сопровождаемый крестоносцами. Ливы приветствовали Бертольда следующими характерными словами: «отошли своё войско обратно и без боязни вступай в свою должность. Тех, кто уже приняли твою веру, научи держаться её, но тех, кто не приняли еще, убеди принять её словами, но не палками» (ad suscipiendam eam (fidem) verbis, non verberibus, allicias). He намекают ли ливы о приёмах миссионеров русских православных? Ливы знали, как русские мирно «словами» проповедовали Христово учение. Но напрасно ливы указывали крестоносцам католикам на приёмы русских. Крестоносцам рыцарям и монахам не столько важно было распространение Христова учения, сколь завоевание земель «неверных» и их порабощение. Крещённые крестоносцами могли и не знать ничего о Христе и Его Царствии. После принятия христианства, от новокрещённых требовали не духовного перерождения во Христе, не понимания сущности христианства, но только исполнение некоторых внешних религиозных требований, чем подчеркивалась не духовная преданность учению Христа, но преданность светской власти крестоносцев завоевателей. Последние старались обременить новокрещённых тяжелыми поборами и повинностями. Таково было начало немецкого владычества в Латвии. Крестоносцы пришли сюда, прикрывшись тогой христианского миссионерства, чтобы потом захватить в свои руки земли латышских племён и поработить самих латышей. Вывеска христианской миссии дала возможность хитрым завоевателям ввести в заблуждение не только латышские племена но и тех русских, которые успели до того укрепиться в некоторых округах Латвии. Когда Мейнгард обратился с просьбой к Полоцкому князю позволить распространять христианство в стране ливов, Полоцкий князь Владимир, по-видимому принял монаха Мейнгарда за такого же смиренного раба Божия каковыми были православные монахи в России. Князь Владимир дал своё разрешение. Ему, по-видимому, и в голову не приходила мысль о том, что конечная цель немецкого монаха — завоевание Ливонии, что в данном случае христианская миссия является вводящей в заблуждение вывеской. Свою ошибку Полоцкий князь осознал только тогда, когда в 1200 году в Ливонию приехал католический епископ Альберт, которого на 23-х кораблях сопровождали крестоносцы. Епископ Альберт открыто начал проводить свою своеобразную миссию при помощи огня, меча и хитрости. В своих действиях епископ Альберт твёрдо придерживался принципа древних римлян: разделяй и властвуй. Он старался дружить с наиболее могущественными латышскими князьями (например, с Земгальским кн. Вестардом), чтобы с помощью их покорить ливов. Когда в 1201 году епископ Альберт основал свою политическую, экономическую и миссионерскую базу — Ригу и в 1202 году начал организовать постоянное войско в виде ордена рыцарей «Меченосцев».

Полоцкий князь в 1203 г. напал на замки Икскюль и Гольм, но был отражён. Неудачу потерпел и Герсикский кн. Всеволод, который вместе с литовцами пробовал захватить Ригу. В 1206 г. Полоцкий князь еще раз попробовал обложить Ригу, но опять потерпел неудачу. Между тем Альберт продолжал свою миссию завоеваний. Альберт даже старался задобрить Полоцкого князя дарами и договорами, ибо считался с силами князя. В 1207 г. брат Альберта Теодорих женился на дочери Полоцкого кн. Владимира с целью при помощи родства укрепить дружественные отношения с ним. Но этот расчет не удался, ибо Полоцкие граждане подняли бунт; они кн. Владимира с его семьёй прогнали его из Полоцка. В том же 1207 г Кукенойский кн. Василько, после упорной борьбы с немцами, сжёг свой замок и убежал во Псков. В 1208 г. Альберт захватил Герсик, разграбил замок и сжёг его. Генрих латышский в своей хронике при этом отмечает, что немцы в Герсике уничтожили православную церковь и увезли в Ригу иконы и церковную утварь. Таким образом передовые посты русских и вместе с тем православия попали в руки немцев. Те из православных, которые отказались принять католичество, понятно, были убиты. Немногим удалось убежать в Россию. Русские удельные князья враждовали между собой, благодаря чему Альберт имел возможность разбить тех, которые укрепились в Латвии, не боясь того, что другие русские князья придут своим сородичам на помощь. Талавские православные латыши видели, как укрепились немцы и как русские терпели поражение за поражением. Они естественно подчинились католицизму (1213 г.). (Tradentes se in potestatem epfskopi promitendes,se fidem christianam a ruthenis susceptam in latinorum consuetudinem commutare). Что касается других латгальцев, то Латгальские князья дружили с немцами, ибо последние, после занятия ими земель ливов и побережья Двины, начали воевать с эстами, а отношения латгальцев с эстами были очень враждебны. Новгородские и Псковские князья (Мстислав и Владимир) старались помешать успеху немцев в завоевании Эстонии, но их попытки успеха не имели. К 1215 г. епископ Альберт успел уже ликвидировать все те базы русских, откуда распространялось влияние русских на Латвию, как в политическом, так в религиозном отношении. Все же православие в Латвии продолжало еще существовать. Есть одно место в послании папы, где папа указывает, что и после завоевания православные продолжают точно исполнять свои религиозные обряды православных, соблюдают, посты и празднуют свои праздники. В случаях смешанных браков православное духовенство понуждает католиков переходить в православие. (Тургенев. Акты исторические, т. I, докум. XII, докум. XXXIV). В 1222 г. папа Гонорий III советует католическому духовенству энергичней выступать против православных и принуждать последних переходить в католичество. Немцам не трудно было исполнить этот совет папы, ибо во всех завоёванных немцами областях немцы строили крепкие замки, а в замках жили католическому духовенству подчинённые и послушные рыцари и воины. Немцы не стеснялись применять всякие виды насилия (огонь и меч) с целью принудить креститься некрещёных, ибо они не стеснялись насилием перегонять в католичество иноверующих. Неоткуда было православным ждать защиты и опоры. Полная свобода действий была у миссионеров «огня и меча». Когда в XIII столетии Русь подпала под татарское иго, которое русские несли до конца XV столетия, тогда русским не до того было, чтобы вмешиваться в дела основанной немцами католико-феодальной Ливонии; даже в тех случаях, когда помощь нужна была единокровным русским или людям единой веры с русскими. В середине XIII стол, ливонские немцы до того осмелели, что начали совершать набеги на коренные русские области.

Непродолжительное время немцы хозяйничали даже во Пскове. Только после того, когда в 1242 г. Новгородский князь Александр (Невский) на льду Псковского озера на голову разбил войско немецких рыцарей, немцы присмирели, оставили Псков и запросили о мире. Немцы должны были довольствоваться завоёванными — Латгалией Лифляндией и Эстонией, где они основательно укрепились.

Нападать на русские области немцы не осмеливались, но все свое внимание сосредоточили на завоевании Курляндии и Земгалии. В конце XIII ст. миссионерам «огня и меча» удалось закрепиться и в Курляндии и Земгалии. Вместе с тем, как латышские племена потеряли свою свободу и самостоятельность, закончился и первый период существования православия в Латвии. Миссионеры «огня и меча» в ХIII ст. искоренили православие в Латвии. Место православия занял воинствующий в делах веры католицизм, а латышский народ постепенно потерял право на свою землю, на плоды своего труда. Потом латыши потеряли личную свободу и в конце концов дошли до самого невыносимого рабского состояния. К концу XV ст. латыши стали крепостными, а в XVIII ст. — рабами.